Но ещё совсем недавно русские люди вместо «и» говорили «о».
Вот, например, у Пушкина, «и» рифмуется с «о», и ничего, нормально:
Под бурями судьбы жесток*о*й
Увял цветущий мой венец;
Живу печальный, одинок*и*й,
И жду: придет ли мой конец?
И вы поверить мне могли,
Как простодушная Агнеса?
В каком романе вы нашли,
Чтоб умер от любви повеса?
Остепенясь, мы охладели,
Некстати нам учиться вновь.
Мы знаем: вечная любовь
Живет едва ли три недели.
Я вами, точно, был пленен,
К тому же скука… муж ревнивый…
Я притворился, что влюблен,
Вы притворились, что стыдливы…
Мы поклялись… потом… увы!
Потом забыли клятву нашу:
Себе гусара взяли вы,
А я – наперсницу Наташу…
Иной имел мою Аглаю
За свой мундир и черный ус,
Другой за деньги — понимаю,
Другой за то, что был француз,
Клеон — умом ее стращая,
Дамис — за то, что нежно пел.
Скажи теперь, мой друг Аглая.
За что твой муж тебя имел?
Мы живем в печальном веке, но когда воображаю Лондон, чугунные дороги, паровые корабли, английские журналы или парижские театры и бордели — то мое глухое Михайловское наводит на меня тоску и бешенство.
И долго буду тем народу я любезен,Жесть.
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что прелестью живой стихов я был полезен
И милость к падшим призывал.
«Цензурированное переиздание является восстановлением исторической справедливости, поскольку Пушкин был человеком верующим и не мог высмеивать церковь», — заявил священник Армавирского Свято-Троицкого собора отец Павел.В очередной раз приходится сотворить исторический миф, чтобы оправдать этих самозванцев.
Au216 Ag55 Fe22 Cu15 Pb12 S2 Hg2 Sb