все, что мы себе загадываем, будет в итоге совсем по другому, но планы, придуманные на всякий случай, могут пригодиться
чем больше ты понимаешь других — тем меньше другие понимают тебя
Формальные оборонительные действия вооруженных сил страны против «поля» не могут иметь успеха, во-первых, из-за явного превосходства противника в силах и средствах, как количественного, так и качественного, и, во-вторых, вследствие эффекта фазовой доминации: вооруженные силы постиндустриального уровня организации при любых обстоятельствах выигрывают у вооруженных сил индустриального уровня организации.
Опыт локальных войн 2000 – х – начала 2010 – х годов показывает, что «поле» стремится не к ограниченной войне, имеющей своей целью достижение тех или иных локальных преимуществ, а к полному уничтожению неугодных политических режимов и физическому устранению их лидеров. Вследствие этого компромиссный мир маловероятен, а стратегия, направленная на его достижение, должна рассматриваться как обремененная неприемлемыми рисками.
При этом «поле» представляет войну как сугубо ограниченный политический конфликт, не порождающий военные, политические, экономические риски и не затрагивающий непосредственно жизнь и имущество своих граждан.
В этой ситуации страна-объект атаки должна стремиться к предельной эскалации конфликта, к его перерастанию в большую войну. Такая война для страны гибельна, но не в большей степени, нежели ограниченный конфликт с предопределенным результатом, который развивается по правилам, продиктованным противником. Возможная выгода заключается в том, что большая война несет неприемлемые риски для обеих сторон. Это может подтолкнуть «поле» к изменению жесткой позиции.
Проблема вовсе не в том, что невозможно придумать какие-то осмысленные средства борьбы с государством-гегемоном. Военное искусство с полным основанием утверждает, что выигрышная стратегия может существовать при любом соотношении сил и средств. Но победа в «войне против поля» с полной гарантией создает «мир, хуже довоенного». То есть для данного типа войны риски победы и поражения одинаковы.
Одна из самых известных схем рейдерских захватов построена на использовании миноритарных акционеров. Разумеется, рейдерский захват одного предприятия – это полузаконная-полубандитская акция, характерная для третьего мира. Адепты геоэкономических войн предпочитают захватывать целые страны. При этом используется та же рабочая схема (как говорят физики, «с точностью до обозначений»).
В любом государстве – плохом ли, хорошим ли – всегда есть недовольные. Их претензии могут иметь религиозный характер, могут быть окрашены в национальные цвета или иметь социальный оттенок. Чаще всего дело сводится просто к борьбе за власть.
Количество оппозиционеров большого значения не имеет, но желательно, чтобы они проживали более или менее компактно, то есть чтобы их недовольство можно было связать с определенной территорией.
Прежде всего инспирируются активные выступления оппозиции. Желательно, чтобы они были достаточно массовыми, но в современных условиях это не имеет большого значения; существенен не сам новостной повод, а его отражение в мировых СМИ.
На своих митингах оппозиция должна выдвинуть простые, понятные, актуальные и при этом заведомо неприемлемые для властей требования. После этого перед руководством страны возникает фатальная развилка: никак не реагировать и этим продемонстрировать слабость государства или начать преследование оппозиции, показав «антинародную сущность режима». Принцип безальтернативности здесь выполняется автоматически – оба варианта приводят к одному и тому же результату.
Сначала в СМИ, затем на трибунах международных организаций начинается обсуждение положения дел с правами человека в «государстве X». Одновременно происходит переход от скрытого финансирования оппозиции к ее явной поддержке. Оппозиция начинает акции гражданского неповиновения, в стране вспыхивают беспорядки, происходят столкновения демонстрантов с полицией и армией, льется кровь. Можно блокировать все счета «государства X» в зарубежных банках. С этого момента в стране начинается финансовый и экономический кризис.
Далее, если правительство продолжает упорствовать, представители «поля» приступают к военным операциям. Прежде всего оппозиция снабжается оружием. Затем объявляется режим «закрытого неба» над территорией страны, то есть начинают сбивать военные самолеты «государства X» и уничтожать его военные аэродромы. На следующей стадии представители «поля» переходят к воздушному наступлению, а после полного уничтожения военной и гражданской инфраструктуры начинается военная операция.
Понятно, что у руководства «государства X» нет никакой возможности противопоставить «полю» что-то осмысленное. В конце концов это руководство уничтожают физически, оппозиция приходит к власти, а активы страны – авуары, природные богатства, инфраструктурные возможности, геополитический потенциал – поглощаются «полем».
Понятно, что агрессии «поля» противостоять невозможно. Но какая-то контригра должна быть организована, тем более что иной возможности у лидеров стран, подвергшихся рейдерской атаке, просто нет. Можно хотя бы стереть торжествующую усмешку с лица врага.
В реальной жизни «война против поля» может возникнуть только в эпоху фазового кризиса. Необходимым условием такой войны является «глобальная глобализация», в результате которой происходит упрощение социосистемы:
■ создается единый мир-экономика, что подразумевает, в частности, единую мировую финансово-кредитную систему, разделение в пространстве производства и потребления ключевых продуктов, высокую транспортную связность мирового хозяйства;
■ прописываются общие геокультурные коды, опосредованно это приводит к господству глобализованного «мирового права» над национальными юридическими нормами;
■ завершается политическая глобализация – возникает гегемон, вооруженные силы которого отвечают «мультидержавному стандарту», то есть сильнее, чем любая мыслимая коалиция других государств.
В истории европейской цивилизации можно выделить два государства-гегемона, для которых выполнялись все эти требования – Римская империя и современные Соединенные Штаты Америки.
Понятно, что государство-гегемон нельзя разгромить извне. Но, поскольку «глобальная глобализация» происходит только в условиях фазового кризиса (и, строго говоря, является одним из его маркеров), такое государство неустойчиво и может быть разрушено сочетанием внешней войны и внутренних дезинтеграционных процессов. Простейшая схема гибели мирового гегемона включает:
■ кредитно-инвестиционный кризис,
■ инициирующий финансовый кризис,
■ уменьшение скорости оборота денежной массы,
■ сокращение объема реальных денег при росте объема виртуальных денег («порча монеты» в традиционной фазе, инфляция в индустриальной фазе, неконтролируемый рост размерности деривативов в постиндустриальном обществе);
■ расстройство налогового механизма, кризис страхования;
■ внешние войны на дальних рубежах империи, что превращает эти территории в канал расходования ресурсов;
■ постепенный «сброс» гегемоном периферии в целях сокращения расходов, при этом, разумеется, сокращаются и доходы, что замыкает круг обратной связи и приближает «зону неустойчивости» к «граду на холме».
В этой схеме гегемон выигрывает крупные внешние войны, но каждая из них «съедает» часть невосполнимого, критического для данный фазы ресурса. Можно сказать, что гегемон выигрывает все войны, но проигрывает свою жизнь.
Таким образом, с гегемоном воевать можно и можно даже победить его чужими руками и дожить до победы. Проблема заключается в том, что гегемон в условиях «глобальной глобализации» – это и есть весь мир, «поле». Поэтому пережить победу нельзя – уничтожая его, ты уничтожаешь и себя. Результатом победы становятся Темные века.
В современной практике настольных игр существует понятие «игра против поля». Это означает, что перед участниками ставится не конкурентная, а кооперативная задача. Например, четыре великих воина пытаются спасти деревню от нападения кровожадных призраков. Призраки атакуют непрерывно, с каждым кругом игры их становится больше. Игрокам приходится не просто сотрудничать, но рассчитывать многоходовые и многоуровневые механизмы взаимодействия другом с другом. Или группа охотников ищет по всей Европе графа Дракулу. Или несколько стран сталкиваются с глобальным экономическим кризисом, экологической катастрофой, технологическим барьером (нужное подчеркнуть).
настоящее
Во всех таких случаях участники игры сталкиваются с одним общим для всех противником, сила которого задана структурой игры и ее правилами. Этот противник непобедим: его можно уничтожить только вместе с игровым полем, то есть для этого требуется Апокалипсис и гибель мира. От играющих требуется сохранить этот мир в целости, совместно выстроив механизмы, позволяющие выживать в противостоящей им игровой среде.
Со стратегической точки зрения «игры против поля» носят совершенно специфический характер. В них невозможна формальная победа, поскольку она приводит к гибели существующего мира. В них лишена смысла стратегия поражения: с точки зрения принципа наименьшего действия лучше быстро проиграть войну, чем медленно и мучительно ее выиграть, – поскольку поражение в «игре против поля» носит окончательный и необратимый характер. В них невозможно удерживать статическое равновесие, поскольку с каждым ходом общее соотношение сил меняется в пользу «поля».
В сущности, целью игроков в таких играх является «подвесить ситуацию», когда «поле» не может сделать последний ход и закончить игру. Это можно сравнить с шахматами, где целью игры объявлен пат.
В таких играх вы не можете построить «мир, лучший довоенного». В лучшем случае удастся сохранить «довоенный мир», но даже это не всегда возможно.
Современный постиндустриальный кризис имеет всего четыре сценария развертывания:
1. Государственный посткапитализм.
2. Технологический прорыв.
3. Гала-депрессия.
4. Троянская война.
В первом сценарии государство купирует кризис через прямые инвестиции, установление контроля над частью секторов экономики и жесткое регулирование рынка производных ценных бумаг. В перспективе это уменьшит эффективность экономики и породит следующую волну кризиса.
В следующем сценарии стимулируется активное развитие новых секторов экономики – нанотехнологий, биотехнологий, продвинутых информационных технологий, и т.п. Фактически, речь идет о том, чтобы заменить один финансовый пузырь несколькими другими пузырями.
Третий сценарий исходит из логики, что поскольку ничего сделать все равно нельзя, то ничего делать и не надо. При этом экономический спад будет продолжаться и со временем распространится на весь мир. Это с гарантией разрушит общество потребления, ликвидирует все формы социального обеспечения, приведет к революционному взрыву, разрушению экономических и политических организованностей и в конечном итоге обернется катастрофой.
Последний, четвертый, сценарий использует войну либо как драйвер выхода экономики из кризиса, либо – как высокотехнологический деструктор накопленных богатств. Такая война не станет концом света, но, вполне вероятно, приведет к той же катастрофе, что и в предыдущем сценарии, хотя и в несколько иной форме.
Несколько упрощая, можно утверждать, что каждая последующая война использует все оружие предыдущей плюс некоторое количество инноваций. Поэтому войны будущего окажутся в некоторых отношениях похожими на войны недавнего прошлого.
Война как регулятор агрессивности должна быть достаточно массовой, зрелищной, сюжетной и «человеческой», в том смысле, что основную роль в ней должны будут играть люди, а не техника. Войны будут носить динамический, выраженно «сюжетный» характер, отличаться значительными колебаниями военного счастья, быстрыми
и резкими изменениями обстановки. И очень существенно, что война должна сопровождаться значительными, но не чрезмерными потерями. Приходится предположить, что оружие массового поражения будет использоваться, но контролируемо и ограниченно.
Однако же активно будет использоваться и пехота: характерные сцены предыдущих войн, включая штыковые атаки и уничтожение гранатами прорвавшихся танков, при всей их архаичности, будут воспроизводиться снова и снова. Произойдет частичный возврат от современных концепций сверхточного оружия, малой армии и малой крови к более привычным представлениям о войне.
Военные действия будут вестись на суше, в океанах, в воздухе, в околоземном космическом пространстве. Но, может быть, более важным является то, что война захватит символьный мир, пространства знаков, смыслов и брендов.
Война будет сопровождаться уничтожением господствующей онтологии противника, самой основы его государственной, этнической, конфессиональной и личной идентификации. Сегодня мы не можем представить, к каким последствиям приведет такая война, но во всяком случае война онтологий будет гораздо более жестокой, нежели война идеологий.
Можно предположить, что для когнитивной фазы развития цивилизации целью войны станет монополия на «новый синдром разумности» (синдром «люденности»).
Содержанием войны будет уничтожение неприемлемых когнитивных признаков – у отдельных людей или у сообществ, наций и стран. Исходя из характера войны как предумышленного убийства – вместе с носителями. Инструментами войны станут когнитивное, прогностическое и информационное превосходство.
Оружие войны либо станет социосистемным, либо – избирательным и личным. Первая версия реализует тренд масштабности: оружие индивидуального поражения – оружие группового поражения – оружие массового поражения – оружие системного поражения – оружие социосистемного поражения. Вторая – тренд интеллектуальности: простое оружие – механическое дальнодействующее, площадное оружие, ограниченное интеллектуальное оружие – сверхточное точечное оружие – противоличностное высокоинтеллектуальное оружие.
По-видимому, критическим ресурсом когнитивных войн будет наличие вариантности развития.
Упражнения:
Сыграйте в напольные игры типа «война против поля». Найдите в себе силы не впасть в отчаяние после первого десятка поражений и попробовать если не выиграть, то хоть не проиграть. Отрефлектируйте ваши ощущения и результаты.
Придумайте житейские примеры бессмысленной и беспощадной «войны против поля». Начать можно с абстрактной «борьбы с системой», построения личной стратегии человека в условиях разрушающегося промышленного моногорода, и т.д.
Придумайте себе персонажа, проживающего на территории России в 1913 году. Ваш персонаж должен быть максимально конкретным: иметь город или деревню проживания, работу, карьеру, планы на жизнь... Вооружитесь учебниками истории и выясните, что, весьма вероятно, произойдет с вашим героем в следующие 30 – 50 лет, к 1943 или к 1963 году.
Придумайте себе любого персонажа, проживающего на территории России в 2013 году. Ваш персонаж должен быть максимально конкретным; иметь город или деревню проживания, работу, карьеру, планы на жизнь... Вооружитесь отчетами прогнозистов и выясните, что, весьма вероятно, произойдет с вашим героем в следующие 30 – 50 лет, к 2043 или 2063 году.
Выяснилось, что эмоциональная выразительность напрямую связана с этническим разнообразием страны. Там, где много иммигрантов и далеко не каждый владеет государственным языком, улыбка иногда служит главным средством взаимодействия.
Когда нас с детства учат сочувствовать, сопереживать и т.п. — на самом деле нас учат именно проекции. И других вариантов сочувствия многие люди себе просто и не представляют. То есть то, что вот там steblya_kam пишет, мол, "Правило "поставить себя на чужое место" подразумевает понимание потребностей другого" — вот ничего такого оно по умолчанию как раз не подразумевает. По умолчанию предполагается, что другой такой же, как и я, и потребности у него те же. А если он не такой же, надо отыскать, в чем именно он такой же, и тем свести задачу к предыдущей (это очень наглядно видно по фильмам, где сочувствие зрителя к "не таким", "инаким", к тем же вампирам, например, достигается именно за счет демонстрации того, что "он такой же, как и мы, только без хвоста!" Действительно "не такого", совсем "иного" зритель полюбить не сможет и понять не захочет. Надо сперва показать, что и крестьянки и негры и вампиры любить умеют. Даже в ущерб их инакости).
Так что да, наверное, можно сказать так, что "люди очень часто проекцию принимают за эмпатию", почему бы и нет. И более того: наиболее бурное сочувствие можно видеть тогда, когда человек спроецировал себя на другого, представил, как тому сейчас должно быть ужасно, и отправился спасать. А что у того как раз все нормально — так это он просто не понимает, как ему ужасно.
так вот о чудесах. я не могу сказать, что чудес не бывает, ибо если так сказать, то почти сразу гомо.. гомеоп.. гомеостатическое мироздание организует крайне неприятную ситуацию, спасением от которой будет как раз чудо, каковое оно тут же и предъявит, ну, или не предъявит, сука такая. так что чудеса, конечно, бывают, но не хотелось бы попасть в ситуацию, для спасения из которой как раз чудо и потребуется. (справка: чудо — крайне маловероятное событие с очень большими положительными последствиями или отменяющее очень большие негативные последствия)
о чем это я, если — вроде бы — непосредственной угрозы жизни не наблюдается, но вот какого-то чуда хочется, не означает ли это, что что-то внутри ощущает, что на самом деле эта жизнь — все, что бы под этим не понималось
Выставка музея в Роттердаме, куда попала куница, носит название Dead Animal Tales. Она посвящена трагическим последствиям столкновения животных с человеческой цивилизацией. Там можно увидеть, например, воробья, убитого после того, как он опрокинул 23000 костей домино, сорвав попытку установить мировой рекорд. Среди других экспонатов еж, который погиб, застряв в стаканчике от «МакФлури», и аквариумный сомик из Нидерландов, ставший жертвой развлечения местных жителей, состоявшего в потреблении большого количества пива с живыми аквариумными рыбами в качестве закуски. Сомик использовал для защиты свои колючие плавники. Они не спасли рыбу, но мужчина, пытавшийся его проглотить, провел неделю в реанимации.
Итак, в отношении принципа "1 человек = 1 голос"при решениях, имеющих значимые последствия или принудительную силу для других, мы выяснили, что:
1. Это не самоочевидный подход (появился недавно, используется не повсеместно, часто критикуется)
2. Это не самый простой и понятный подход (любое единоначалие, или принцип "кто сильнее, тот и прав" — проще и понятнее)
3. Этот подход не подтверждается повседневной практикой (в большинстве житейских ситуаций, от лечения болезни до покупки ценных бумаг, Вы, вероятно, предпочтёте обратиться к специалисту, а не ставить вопрос на голосование среди соседей)
4. Известная нам практика использования этого подхода сводится почти исключительно к делегированию: мы не решаем голосованием все важные вопросы, а лишь выбираем тех, кто будет их решать за нас. В большинстве случаев — даже тех, кто будет назначать людей, решающих это за нас. С этой точки зрения можно спорить, как лучше назначать самого достойного (по красоте, по убедительности, по диплому и пр.; через равное голосование, по наследству, через тестирование и пр.), но принцип делегирования остаётся неизменным.
5. Названные Вами (и используемые повсеместно) избирательные цензы никак не позволяют отличить разумное человеческое существо от природного (животного) и в этом смысле являются лишь подтверждением принципиального неравенства в распределении прав голоса.
Вывод из этих рассуждений — вполне закономерный вопрос: а какие вообще существуют аргументы в пользу принципа «1 человек = 1 голос»? И, кстати, по отношению к чему, к каким решениям?
Созерцаю эмпиреи сквозь чужой мезонинъ,
Тщетно силюсь хоть одно свѣтило признать,
Совершалъ я променады межъ березъ и калинъ —
Днесь приходится въ Парижахъ бобылемъ куковать.
Рефренъ:
Но, коль имѣется въ карманѣ табаку кисетъ,
Стало быть не столь прискорбна вся тщета бытія…
На почтовый экипажъ въ портмонѣ лежитъ билетъ,
Вотъ махнётъ кнутомъ ямщикъ, сгинетъ съ глазъ юдоль сiя…
Ни единъ не во хмелю не сознавался, что шпіонъ,
Ни одинъ достойный мужъ не утратилъ лица,
А безъ Моцарта публичная дуэль – моветонъ,
А безъ Шуберта печаленъ путь къ праотцамъ.
Рефренъ:
Но, коль имѣется въ карманѣ табаку кисетъ,
Стало быть не столь прискорбна вся тщета бытія…
Въ вензеляхъ и апплике вотъ на цеппелинъ билетъ,
Пару капитанъ поддастъ, и прости-прощай земля.
На конференции по поведению в ИПЭЭ как-то был доклад про попытку вывести умных мышей. Но там обнаружился интересный побочный эффект — через несколько поколений селекции мыши становились не только очень умными, но и очень нервными. В итоге тревожность повышалась настолько, что становилась несовместима с жизнью, на том эксперимент и закончился.
из сегодняшнего:
подозреваю, бабочку кто-то, таки, раздавил
Клоун сделал пидарасов
С другой стороны, немного жаль, что у американцев не будет Дорого Леонида Ильича
Хиллари Клинтон, переодевшись в женское платье сбежала в Мексику
А нынче Амазон предлагает ставить прослушку в каждую комнату, всего по $50 за штучку. Скоро бесплатно раздавать будут. Как сделают бесплатно, обязательно закажу и поставлю в подвале. Рядом запущу закольцованную речь тов. Брежнева на XXV сьезде — 3 часа. У меня есть. Пусть пишут.
Завершить сагу о росмэновских переводах хочется метким словцом переводчика и поэта Марины Бородицкой. Ее спросили как-то, почему «Гарри Поттер» так плохо переведен на русский, у нас же прекрасная переводческая школа. «Вот всей школой и переводили!» — ответила она.
курсив нижним подчеркиванием — это в wikidpad, а в жуйке это слэшами. не поленился, уточнил в справке, но один хрен сделал, как привык
Новую версию интерфейса тестировали на двух макаках-резусах с импантированными сенсорами, натренированных выбирать курсором буквы, которые они видят на экране компьютера. Обезьянам показывали на экране отрывки текстов из New York Times и «Гамлета» Шекспира, и они должны были перепечатать их, выбирая курсором буквы на экранной клавиатуре. При этом одной обезьяне удалось достичь скорости в 7,8 слова в минуту, а другой — 12 слов в минуту.
Более того, я бы и на результат смотрел не для этой деятельности, а для другой: для которой нужно много и долго писать (ибо преимущества клавиатуры проявятся там прежде всего). Для меня, например, существенным открытием было то, что слепой десятипальцевый метод совсем-совсем не скорость печати даёт, а голову освобождает и взгляд для других дел (и это не только для меня было откровение). То есть нужно сравнивать производительность и результаты рукописников при других делах — и понимать, почему это рукописники из реальной жизни исчезают, а остаются только клавишники, если рукописность в разы и разы лучше.
О германской экранизации романа «Чапаев и Пустота» известно на данный момент следующее: фильм снят, в сентябре прошлого года прошёл премьерный его показ в Германии, после которого картину отправили на перемонтаж. Дата новой премьеры пока не объявлена.
Авильченко Игорь, Буркатовский Сергей Борисович, Валуев Олег, Громов Александр Николаевич, Дивов Олег, Желтов Артем, Зонис Юлия, Лукьяненко Сергей, Молокин Алексей Валентинович, Ольховик Александра, Первушин Антон Иванович, Трускиновская Далия Мейеровна, Чекулаев Александр, Ютанов Николай Юрьевич — «Если», 2015 № 01
тут надо пару слов. этот тег он про то, что флибуста еще жива и доставляет годные новинки. а этот псто про то, что на ней появился новый "если". кстати, не такой уж пираццкий. издатели этот номер выложили бесплатно у себя, в пдфе с дрм, правда, но сам факт.
выпуск, кстати трешовый, разогрев, так сказать. лучший там был дивов, но и для него это не лучший рассказ
наткнулся намедни на тест "куб в пустыне" — представьте себя в пустыне, а потом представьте в этой пустыне куб. ну, я честно отметил радиобатоны наиболее близких по смыслу ответов на уточняющие вопросы.
в конце, где результаты, написано, что куб — это ваша жизнь и бла-бла-бла.
куб я себе представил в виде ребер, то есть по факту несуществующим
а что бы гифки не вставлять с превьюхой в jpg? или места нету?
neuroecology.files.wordpress.com
1. После Чернобыля возникло, дескать говорили: "Природа-урода после такой радиации.- А ей хоть бы хны"
Оказался большой запас биологической прочности . Значит не так все страшно.
2.Есть мировозренческий интерес:" А что будет после?" Кажется, этот интерес легко отправил на тот свет детерминированный СССР, с пятихвостской.
3. В личной жизни у многих нет длинного проекта.
у и-п готовятся к земле
вот прям как в городе, стоит выйти на привычный маршрут минут на десять позже, встречаешь кучу старых знакомых, которых не видел месяцами (и еще столько же бы). казалось бы сельская жизнь не подразумевает устойчивого графика жизни. в городе же выходя из дома в одно и тоже время можно месяцами ездить в автобусе с одними и теми же людьми
Переехали-таки на новую квартиру. Уже два дня не могу собрать шкаф. Вначале не нашел в куче котомок фурнитуру, плюнул, стал разбирать котомки на предмет "это понадобится прям сегодня, это завтра, это вообще непонятно зачем тут". Нашел фурнитуру в последней котомке ближе к 23 часам вечера.
Вчера бабушка, она же тёща, сгоношила всех покупать пианину электрическую в музторг. Купили. Привезут вечером (надеюсь, разгребу достаточно места, чтоб было куда поставить хотя бы временно). Пока покупали и возвращались — стало 21 час вечера. Вместо шкафа собрал кровать младшему. Решил, что стучать в 22 часа молотком — это как-то перебор, в результате шкаф до сих пор стоит в виде прямоугольников, прислоненых к стене...
Рисунки холодными пальцами на заледеневшем окне. Изморозь, ложащаяся белыми искрами на окрестности. Свет фонаря на засыпанном снегом асфальте. Отсутствие мыслей, отсутствие чувств, отсутствие желаний. Легкий холод, привычный туман в голове. Слегка расфокусированный взгляд, которому не мешают заиндевевшие очки. Кружка с остывшим чаем слева, едва слышно свистящий зарядник смартфона, клавиатура под пальцами, буквы на фоне.
Некуда спешить, незачем умирать, бессмысленно делать что-либо сверх минимально необходимого списка. Бессмысленно, ибо энергии оценить совершенное не хватит. Какой смысл смотреть на небо, когда не видишь звезды? К чему мечтать о звездах, если задирая голову чувствуешь привычную дурноту? Зачем искать дорогу, если не хватает сил увидеть путь?
Я просто есть, даже если бы было лучше, что б меня не было. Я просто буду, даже если это никому не будет нужно. Пока есть силы ползти или даже если их не будет. Этот мир не изменить, и есть вещи, которые невозможно склеить или залатать. Так разбитая кружка медленно распадается на кусочки, что бы спустя много лет истаять в окружающем мире. И даже, если найдется доброхот, готовый перемолоть в пыль те расколотые кусочки, что валяются, сверкая золотистыми полосками, на городской свалке, кто даст гарантию, что это не новый круг?
Зима — весна — осень. Зелень лета, пришибленная адом пекла и расцвеченная ледяной подсветкой ночной прохлады. Не нужно суеты, не важно куда двигаться. Дайте мне масленку, тогда может быть я смогу открыть для Вас дверь...
Не люблю "эмоциональные колдобины". Едешь, едешь, раз — столб. Ну его положим можно снести и дальше ехать. Но тащиться на мне этот обломок будет еще доооолго. Косяк? Косяк.
Пока само не отвалится. Ибо в пыль растереть не всегда выходит. Особенно, если колдобина подставлена кем-то другим. Вариантом может, конечно, стать полное раздалбывание направления, в котором встретился столб. Под ноль и корень. Не хочется. Но ходить с дыркой — тоже мало приятного.
Пока в консервы. И будем надеяться, рассосется без последствий.
А я уже забыла о том, как прекрасна может ощущаться жизнь, когда вымотался до того, что лапы лишний раз до клавиатуры поднять сил нет. Ноги болят, руки болят, хочется спать, мозги устали, музыка играет, стакан с горячим чаем в лапках, скоро нырнуть в воду на 5 минут и рухнуться спать. А завтра — новые задачи, новые люди, новые приколы и новые навыки. Грусть с улыбкой, скучаю но верю. Устала. Тепло.
Читаю ленты. Каждый третий пост — про Украину. На два из трех постов про Украину явно чуется сарказм. Только понять не могу в какую сторону, нафига столько и вообще зачем? Нет правых и виноватых. Есть те, у кого тапок оказался тяжелее и те, кто бездарно слился. Dixi.
А все-таки есть у меня тараканы в голове. И много. В основном на призраках заточеные. Хотя. Это штатные тараканы для ситуации, так что панику отставить.
Остальное давно разложено по полочкам и поддресировано до состояния моей относительной жизнеспособности.
хочу проверку того что ракеты будут запущены в монаде. Т.е. у меня есть монада data Missiles a = Pease a | Bunker a, запуск ракет (небезопасные действия) должны делаться из бункера (при вызванной функции inBunker), переход между бункером и не бункером дорогой, т.е. обернуть в inBunker каждое небезопасное действие не выгодно. В принципе можно добавить inBunker в запуск монады не зависимо от действий, но это тоже плохо т.к. действия в бункере однопоточные и безопасные операции будут всё равно происходить в бункере. Идеально выполнять "вне" бункера безопасные действия и потом переходить в бункер после первого опасного вызова. Совсем идеально сделать интерпретатор и создавать хорошую тактику, но это лень. Вопрос: как?
Я устала. "Самые прекрасные цветы растут из грязи, самые прекрасные люди — это мрази, самые падшие женщины неприступны, самые благие деяния преступны… "
Ушло барахтаться в реал, авось и будет толк.
Новое ругательство: "Тень, блять, итить меня кверхтормашками!"
Сижу, напеваю
"В стельку пьЯный
кот чешИрский,
дрЫхнет
мОрдочкой в салате,
ну и пУсть
себе там дрЫхнет,
мОжет тАм ему теплО-О"
И без дружественной жопы дрыхнуть сиськами в подушку...