— Как вы это понимаете?
— Ну… вы ведь тратите на дракона кучу денег!
— И что же — раздавать их гражданам просто так? Это противоречит основам любого хозяйствования! Вы, я вижу, полный профан в экономике. Кредиты, обслуживающие драконий экспорт, разогревают конъюнктуру. Благодаря им растет товарооборот…
— Но и сам дракон тоже, — прервал я его. — Чем усиленней вы его кормите, тем он становится больше, а чем больше он становится, тем больше у него аппетит. Где же тут смысл? Ведь в конце концов он вас разорит и сожрет!
— Вздор! — возмутился профессор. — Банки причисляют кредиты к активам!
— Что это, дескать, возвратные ссуды? А он вернет их своим пластилином?
— Не ловите меня на слове. Если бы не дракон, для кого мы производили бы трубопроводы, которыми в него качают мучной отвар? А ведь это — и металлургические комбинаты, и трубопрокатные станы, и сварочные автоматы, и транспортные средства, и так далее. Дракон имеет реальные потребности. Ну, теперь понимаете? Производство должно на кого-то работать! Промышленники не производили бы ничего, если бы готовый продукт приходилось выбрасывать в море.
На трамвайной площадке временно существовал дракон с винтовкой, несясь в неизвестное. Картуз налезал на нос и, конечно, проглотил бы голову дракона, если б не уши: на оттопыренных ушах картуз засел. Шинель болталась до полу; рукава свисали; носки сапог загибались кверху – пустые. И дыра в тумане: рот.
Это было уже в соскочившем, несущемся мире, и здесь изрыгаемый драконом лютый туман был видим и слышим:
– …Веду его: морда интилигентная – просто глядеть противно. И еще разговаривает, стервь, а? Разговаривает!
– Ну, и что же – довел?
– Довел: без пересадки – в царствие небесное. Штыч-ком.
Дыра в тумане заросла: был только пустой картуз, пустые сапоги, пустая шинель. Скрежетал и несся вон из мира трамвай.
И вдруг – из пустых рукавов – из глубины – выросли красные, драконьи, лапы. Пустая шинель присела к полу – и в лапах серенькое, холодное, материализованное из лютого тумана.
– Мать ты моя! Воробьеныш замерз, а? Ну скажи ты на милость!
Дракон сбил назад картуз – и в тумане два глаза – две щелочки из бредового в человечий мир.
Дракон изо всех сил дул ртом в красные лапы, и это были явно слова воробьенышу, но их – в бредовом мире – не было слышно. Скрежетал трамвай.
– Стервь этакая: будто трепыхнулся, а? Нет еще? А ведь отойдет, ей-бо… Ну ска-жи ты!
Изо всех сил дул. Винтовка валялась на полу. И в предписанный судьбою момент, в предписанной точке пространства серый воробьеныш дрыгнул, еще дрыгнул – и спорхнул с красных драконьих лап в неизвестное.
Дракон оскалил до ушей тумано-пыхающую пасть. Медленно картузом захлопнулись щелочки в человечий мир. Картуз осел на оттопыренных ушах. Проводник в царствие небесное поднял винтовку.
Скрежетал зубами и несся в неизвестное, вон из человеческого мира, трамвай.
1918
lib.rus.ec
img-fotki.yandex.ru черный дракон он забавен.
img-fotki.yandex.ru потопал я в мороз и холод. а то тут как то не слишком дружелюбно. @birulik я подзравляю с закрытием сессии
img-fotki.yandex.ru всем удачи. пойду погулять.
img-fotki.yandex.ru книжки не нужны. совсем
img-fotki.yandex.ru девушки и драконы — это крайне хорошее сочетание. и то и другое — это то что стремяться вылизать до идеала. как оружие.
img-fotki.yandex.ru девушки и драконы — полезное сочетание
— Ну?.. – спросил дракон.
— Ну, как-то… стремно, — честно признался рыцарь, — Второй-то раз они на одни и те же грабли вряд ли наступят. Вот, в правилах турнира четко указано: «Именем короля использование в качестве верховых животных драконов строжайше запрещается!»
— Так ведь только «в качестве верховых животных», — хихикнул ящер и намекающе подмигнул партнеру.
u-96.livejournal.com