Кришнамурти krishnamurti "Теперь, после многих лет аскетизма, дисциплины и самоумерщвления, я вижу, что мой ум пребывает в тюрьме, созданной им самим, и что стены этой тюрьмы должны быть разрушены. Каким образом приступить к этому?"

– Достаточно просто понять, что их не должно быть. Всякое действие, предпринятое с целью их разрушить, приводит в движение желание достичь, получить, а отсюда рождается конфликт противоположностей, появляется испытывающий и его переживание, ищущий и то, что он ищет. Видеть ложное как ложное – этого достаточно, ибо само это постижение освобождает ум от ложного.

Кришнамурти krishnamurti – Надо ли проходить через все эти переживания? Разве они необходимы, чтобы открыть дверь к вечному? Разве нельзя пройти мимо них? В конце концов, самым существенным является познание себя, которое создает тишину ума. Безмолвный ум не является продуктом воли, дисциплины, разного рода практики, имеющей целью покорить желание. Все эти виды практики и дисциплины лишь усиливают "я", а добродетель превращается в скалу, на которой наша личность возводит здание своей собственной значимости и респектабельности. Ум должен быть свободен от известного, и тогда проявляется непознаваемое. Без понимания путей "я" добродетель становится фактором возвышения личности, делает ее важной. Движение "я", его воля и желание, его искание и накопление полностью должны прекратиться. Только тогда может прийти вечное, его нельзя призвать. Ум, который стремится призвать реальное с помощью всякого рода практики, дисциплины, молитвы и позы, может получать только свои собственные, удовлетворяющие его проекции; но все это не есть реальное.

Кришнамурти krishnamurti Если мы сможем понять смысл сосредоточения и увидеть ложное как ложное, то мы освобождаемся от желания достичь, пережить, стать чем-то. Из этого понимания рождается внимание, которое полностью отличается от сосредоточения. Сосредоточение подразумевает двойственный процесс, какой-то выбор, усилие, не так ли? В этом случае остается тот, кто создает усилие, остается цель, во имя которой это усилие совершается. Таким образом, сосредоточение усиливает "я", личность, эго как создателя усилий, как победителя, как носителя добродетелей. Но внимание лишено этой двойственности; отсутствует переживающий, тот, кто собирает, накапливает и повторяет. В состоянии внимания конфликт достижения и страх потерпеть неудачу не существуют.

Кришнамурти "мысль и любовь"

Мысль, имеющая эмоциональное и чувственное содержание, — не любовь. Мысль неизменно отрицает любовь. Мысль основана на памяти, а любовь — не память. Когда вы думаете о ком‑нибудь, кого вы любите, эта мысль — не любовь. Вы можете вспоминать привычки вашего друга, его манеры, личные особенности, вы можете думать о приятных и неприятных случаях в ваших взаимоотношениях с ним, но образы, которые вызваны мыслью, — это не любовь. По своей природе мысль разделяет. Чувство времени и пространства, обособленности и скорби рождается в процессе мысли; и только когда мыслительный процесс прекратился, может появиться любовь.

Мысль неизбежно питает чувство собственности, то состояние обладания, которое сознательно или подсознательно порождает ревность. Там, где ревность, без сомнения, нет любви; и тем не менее, для большинства людей ревность считается признаком любви. Ревность — результат мысли; это ответ на эмоциональное содержание мысли. Когда чувство обладания или чувство, что тобой обладают, встречает преграду, возникает пустота, и ревность занимает место любви. Именно потому, что мысль играет роль любви, возникают все сложности и печали.

Если бы вы не думали о другом человеке, вы должны были бы сказать, что не любите этого человека. Ну а когда вы думаете о человеке, то это любовь? Если бы вы не думали о друге, которого вы, по вашему мнению, любите, вы пришли бы в ужас, не правда ли? Если бы вы не вспоминали о друге, который умер, вы бы сочли себя неверным, не любящим и т.д. Вы рассматривали бы такое состояние как равнодушие, бессердечие, поэтому вы начали бы о нем думать, достали бы его фотокарточки, портреты или создали с помощью воображения его образ. Но если таким способом наполнять сердце продуктами ума, то для любви не останется места. Когда вы находитесь вместе с другом, вы не думаете о нем; только в его отсутствие мысль начинает воссоздавать сцены и переживания, которые уже мертвы. Это оживление прошлого называется любовью. Так что для большинства из нас любовь — это смерть, отрицание жизни; мы живем прошлым, тем, что мертво, потому и сами мы мертвы, хотя и называем это любовью.


Процесс мысли постоянно отрицает любовь. Именно мысль имеет эмоциональные сложности, не любовь. Мысль — величайшая помеха для любви. Мысль создает разделение между тем, что есть , и тем, что должно быть, и на этом разделении основана и мораль; но ни мораль, ни ее противоположность не знают любви. Структура морали, созданная умом, чтобы совместно осуществлять контроль над общественными отношениями, — не любовь; это процесс отвердевания, подобный схватыванию цемента. Мысль не ведет к любви, мысль не культивирует любовь; ибо любовь не может быть культивируема, как растение в саду. Само желание культивировать любовь есть действие мысли.

Если вы вполне это осознаете, то увидите, какую важную роль в вашей жизни играет мысль. Мысль, очевидно, имеет свое место, но она никакого отношения не имеет к любви. То, что относится к мысли, может быть понято мыслью, но то, что не относится к мысли, не может быть схвачено умом. Вы спросите тогда, что же такое любовь? Любовь — это состояние бытия, в котором нет мысли; но само определение любви есть процесс мысли, и потому оно любовью
не является.


Мы должны понять именно мысль, а не стараться поймать любовь с помощью мысли. Отрицание мысли не влечет за собой любви. Свобода от мысли существует только тогда, когда полностью понято все ее глубокое значение; для этого же необходимы не пустые, полные самомнения и поверхностные утверждения, но истинно глубокое понимание себя. Медитация, а не повторение, осознание, а не определение раскрывает пути мысли. Без постоянного осознания и познания на
опыте путей мысли любовь не возможна.


(Джидду Кришнамурти)

цитаты Кришнамурти Оттого, что мы не любим, и оттого, что мы несчастливы, мы делаем ставку на вещи, думая, что они принесут нам счастье, и одна из вещей, в которые мы вкладываем, – Бог.

Кришнамурти Итак, мы можем видеть, что запутавшийся ум, ум, охва­ченный скорбью, ум, осознающий свою собственную пустоту и одиночество, никогда не сможет найти то, что вне его са­мого. То, что за пределами ума, может обрести бытие, только когда причины смятения, страдания, рассеяны или поняты. Всё, что было мною сказано, о чём я говорю – как понять себя самих, ведь без самопознания иного нет, иное – лишь иллюзия. Если мы можем понять всеобщий процесс самих себя, «само», каждый миг, от мгновения к мгновению, мы увидим, что при прояснении нашего собственного смятения, беспорядка, то, иное, обретает бытие. Тогда переживание того, иного, будет иметь отношение к этому. Но это никогда не будет иметь отно­шения к тому, к иному. Будучи по эту сторону занавеса, будучи во тьме, как можно иметь переживание света, свободы? Но ког­да однажды имеет место переживание истины, тогда вы може­те соотнести, связать его с этим миром, в котором мы живём.
Если мы никогда не познаём, что такое любовь, а знаем только постоянные ссоры, страдания, конфликты – как можем мы испы­тать ту любовь, что не от всего этого? Но когда однажды мы переживаем такое – тогда мы больше не беспокоимся выяснять от­ношения. Тогда любовь, разум – в действии. Но чтобы испытать такое состояние, все знания, накопленные воспоминания, дей­ствия самоотождествления должны прекратиться, так, чтобы ум был неспособен к каким-либо проецируемым ощущениям. Тогда, в переживании такого, в этом мире имеет место действие.
Несомненно, это и есть цель существования – выйти за пре­делы эго(само)центрической активности ума. Переживая такое состояние, которое не измеримо умом, – тогда само пережива­ние этого создаёт внутреннюю революцию. Тогда, когда есть лю­бовь, нет никаких социальных проблем. Не существует никаких проблем любого рода – когда присутствует любовь. Из-за того, что мы не знаем, как любить, мы имеем социальные проблемы и системы философии о том, что делать с нашими проблемами. Я говорю, эти проблемы никогда не могут быть решены никакой системой, ни слева, ни справа, ни из середины. Они могут быть разрешены – наше смятение, беспорядок, наше страдание, наше саморазрушение, – только когда мы сможем пережить то состоя­ние, которое не является проецированием «само», нашего «я».

Кришнамурти Какова цель нашего повседневного существования? Только выжить, не так ли? – со всем этим страданием, со всем этим горем и неразберихой, вой­нами, разрушениями и так далее. Мы можем изобрести теории, мы можем сказать: «Так не должно быть, должно быть что-то другое». Но это всё теории, они – не факты. То, что мы знаем, это неразбериха, боль, страдание, бесконечные антагонизмы. Мы знаем также, если мы вообще осознаём, как они возникают. Цель жизни, от мгновения к мгновению, каждый день – унич­тожить друг друга, эксплуатировать друг друга, либо индивиду­ально, либо коллективом человеческих существ. В нашем одино­честве, в нашем страдании мы стараемся использовать других, мы пытаемся убежать от самих себя – путём развлечений, через богов, через знание, через всяческие формы веры, через отож­дествление. В этом наша цель, сознательно или подсознательно, так мы сегодня живём. Существует ли более глубокая, более широкая цель за пределами всего этого, цель – не от неразберихи, не от приобретений? Имеет ли это не требующее усилий состоя­ние какое-либо отношение к нашей повседневной жизни?

Кришнамурти Поэтому, вместо тело чтобы спрашивать, кто познал или что такое Бог, почему бы не отдать всё ваше внимание и со­знание тому, что есть? Тогда-то вы и найдёте неведомое или, скорее, оно придёт к вам. Если вы поймёте, что представляет собой известное, вы испытаете ту необычайную тишину, кото­рая не создана, не навязана, испытаете ту творческую пусто­ту, единственно в которую и может войти реальность. Она не может прийти к тому, кто становится, кто борется; она может прийти только к тому, кто наличиствует, кто понимает то, что есть. Тогда вы увидите, что реальность – не на расстоянии; не­ведомое – не где-то далеко; оно в том, что есть. Как ответ на проблему – в самой проблеме, так и реальность – в том, что есть; если мы сможем понять это, мы познаем истину.
Крайне трудно быть сознающим отупение, быть сознаю­щим жадность, быть сознающим недоброжелательность, чес­толюбие и так далее. Сам факт присутствия осознания того, что есть, – истина. Истина и есть то, что освобождает, не ваше стремление быть свободным. Так что реальность – не далеко, но мы помещаем её заведомо далеко, поскольку мы пытаемся использовать её как средство для продления «само», нашего «я». Она здесь, сейчас, в мгновенном. Вечное или вневременное, лишённое времени – сейчас, но это сейчас не может быть понято человеком, который пойман сетью времени. Чтобы освободить мысль от времени, требуется действие, но ум ле­нив, он инертен и потому всегда создаёт другие преграды. Возможно только это является правильной медитацией, что означает полное, завершённое действие, не продолжающееся действие, и полное, завершённое действие может быть понято, когда ум постигает процесс продления, придания длительности, кото­рый является памятью – не памятью фактов, а психологичес­кой памятью. Пока память действует, ум не может понять то, что есть. Но человеческий ум, всё человеческое существо, ста­новится необычайно творческим, пассивно бдительным, когда человек понимает значение окончания, завершения, ведь в за­вершении присутствует обновление, тогда как в продолжении, в продлении присутствует смерть, присутствует распад.

Кришнамурти Вы хотите, чтобы я сказал вам, какова реальность. Может ли неописуемое быть помещённым в слова? Можете ли вы из­мерить что-то неизмеримое? Можете ли вы поймать своей ру­кой ветер? Если поймали – ветер ли это? Если вы измеряете то, что неизмеримо, – подлинно ли это? Если вы формулиру­ете это – истинно ли это? Конечно, нет, ведь в момент, когда вы описываете то, что неописуемо, оно перестаёт быть реаль­ным. В момент, когда вы переводите непостижимое в известное, оно перестаёт быть непостижимым. Однако мы страстно желаем именно этого. Всё время мы хотим знать, потому что тогда мы будем способны продолжать, продлевать, затем мы будем способны, мы полагаем, поймать максимальное счастье, постоянство, прочную неизменность. Мы хотим знать, потому что мы несчастливы, потому что мы ведём мучительную борь­бу, потому что мы изнурены, истощены, деградируем. Однако вместо осознания этого простого факта – что мы являемся де­градирующими, что мы отупевшие, ослабленные, запутавши­еся, – мы хотим уйти от того, что известно, в неведомое, что снова становится известным, и потому мы никогда не можем найти реальное.

Кришнамурти память Не знаю, замеча­ли ли вы, что когда человек взрослеет, он оглядывается в про­шлое, с его радостями, с его горестями, с его удовольствиями; если человек молод, он смотрит в будущее. Почему мы так поступаем? Почему память становится такой важной? По той простой и очевидной причине, что мы не знаем, как жить целиком и полностью в настоящем. Мы используем настоящее как способ перехода к будущему, и потому настоящее не имеет никакого значения.
Джидду Кришнамурти "Первая и последняя свобода"*

мысли практика Кришнамурти ум Ум, которого заставляют, принуждают, контролируют, формируют, втискивают в рамку и удерживают в покое, – не тихий ум. Вы можете заставить ум какое-то время быть поверхностно спокойным, но такой ум – не тихий ум.
Джидду Кришнамурти "Первая и последняя свобода"

Кришнамурти Мы видим пути интеллекта, но мы не видим пути любви. Путь любви не может быть найден с помощью интеллекта. Интеллект, со всеми его разветвлениями, со всеми его жела­ниями, амбициями, устремлениями должен прийти к концу, чтобы любовь могла войти в жизнь, существовать. Разве вы не знаете, что когда вы любите, вы в совместном действии, вы не думаете о себе. Это высочайшая форма разума – не когда вы любите с позиций превосходства или когда вы занимаете хоро­шее положение, здесь только страх и ничего более. Когда вы заинтересованы, не может быть любви; здесь только процесс эксплуатации, порождённый страхом. Так что любовь может обрести бытие только когда ум в отсутствии. Поэтому вы долж­ны понять весь процесс ума, функцию ума.
Только когда мы познаём, как любить каждому каждого, мо­жет быть сотрудничество, только тогда может быть разумная деятельность, проводящаяся совместно над любым вопросом. Только тогда есть возможность выяснять, что такое Бог, что такое истина. Сейчас мы пытаемся выяснять истину с помо­щью интеллекта, подражанием – это идолопоклонство. Только когда мы отбросим полностью, путём понимания, всю струк­туру «само», «я», только тогда то, что вечно, что вне времени, что неизмеримо может обрести бытие. Вы не можете подойти к нему; оно приходит к вам.

Кришнамурти Пока мы не поймём, как уйти за пределы этого вносящего разделения мышления, этого процесса, придающего особое значение «я» и «моё», независимо от того, в коллективной ли это форме или в индивидуальной – мира у нас не будет; мы бу­дем в постоянном конфликте и войнах. Наша проблема – как положить конец разделяющему процессу мысли? Может ли мысль когда-нибудь разрушить «само» – мысль, будучи процес­сом вербализации и реакции? Мысль – это только реакция, ничего кроме реакции; мысль не что-то творческое. Может ли такая мысль сама прийти к концу? Вот что мы пытаемся выяснить. Когда я думаю в направлениях: «Я должен дисцип­линировать себя», «Я должен мыслить лучше», «Я должен быть этим или тем», – мысль заставляет себя, принуждает себя, дисциплинирует себя быть чем-то или не быть чем-то. Не есть ли это процесс изолирования? Это, следовательно, не объединяющая разумность, разум, действующий во всей  полноте и целостности, единственно от чего и может существовать сотрудничество.

Кришнамурти Не является ли функция ума, каким мы его знаем, посред­ством которого мы действуем ежедневно, процессом изолиро­вания? Не стремитесь ли вы к индивидуальному спасению? Вы в будущем станете кем-то значительным; или ещё в этой жизни вы будете великим человеком, великим писателем. Все наши устремления направлены на то, чтобы выделить себя. Может ли ум делать что-либо, кроме этого? Может ли мышление дей­ствовать, не разделяя, не сосредотачивась только на себе самом, действовать не фрагментарно? Это невозможно. Мы преклоняемся перед умом, он имеет чрезвычайно важное зна­чение. Разве вы не замечали, какую важную роль вы начинаете играть в обществе, как только вы овладели некоторыми лов­кими приёмами, приобрели немного информации и знаний? Вы знаете, как вы преклоняетесь перед теми, кто обладает бо­лее развитым интеллектом, — перед юристами, профессорами, ораторами, великими писателями и исследователями! Вы культивировали интеллект и ум.
Функция ума – быть разделяющим; иным ваш ум не сущест­вует. Развивая этот процесс на протяжении столетий, мы об­наруживаем, что мы не можем сотрудничать; нас приводит в движение, заставляет действовать только авторитет или страх, возникающий на почве экономической или религиоз­ной. Если таково фактическое состояние не только поверх­ностного сознания, но и более скрытых, более глубоких слоев, наших мотивов, намерений, наших устремлений – как может существовать сотрудничество? Как может быть разумное объ­единение, чтобы совместно что-то делать? Поскольку это поч­ти неосуществимо, религии и организованные социальные партии в принудительном порядке навязывают индивидам оп­ределённые формы дисциплины. И тогда только, под воздействием этой дисциплины, люди объединяются для совместной работы.

Кришнамурти Так вот, что представляет собой ум, когда он функцио­нирует? Фактически это процесс изолирования, не так ли? В основном  именно  это  является  деятельностью  мысли. Мышление – вид изолирования, которое всё же остаётся при этом коллективным. Когда вы наблюдаете за своим собствен­ным мышлением, вы можете убедиться, что это процесс изоли­рования, фрагментации. Вы мыслите в соответствии с вашими реакциями, с процессом памяти, вашего опыта, ваших знаний или ваших верований. Вы реагируете в зависимости от всего этого, верно? Если я говорю, что должна произойти коренная революция, вы немедленно реагируете. Вы будете возражать против слова «революция», если у вас имеются значительные капиталовложения, духовные или какие-либо иные. Таким образом, ваша реакция будет зависеть от ваших знаний, от ва­шей веры, от вашего опыта. Это вполне очевидный факт. Есть разные формы реакций. Вы говорите: «Я должен испытывать братские чувства», «Я должен сотрудничать», «Я должен быть дружелюбным», «Я должен быть умным» и так далее. Чем яв­ляется всё это? Всё это реакции; но основная реакция мышле­ния – процесс изолирования. Вы следите за процессом вашего собственного ума, каждый из вас, что означает – отслеживаете своё собственное действие, веру, знание, переживание, опыт. Всё это даёт ощущение безопасности, не так ли? Всё это создаёт безопасность, придаёт силы процессу мышления. Этот процесс, в свою очередь, придаёт силы «я», независимо от того, называете вы это «я» высоким или низким. Все наши религии, все социальные санкции, все наши законы поддерживают ин­дивида, индивидуальное «я», «само», разделяющее действие; и как противоположность этому существует тоталитарное го­сударство. Если вы ещё глубже вникнете в подсознание – там работает тот же самый процесс. Мы видим, что коллектив находится под влиянием окружающей среды, климата, обще­ства, отца, матери, деда. И тут снова присутствует стремление утверждать себя, доминировать, господствовать как индивиду­альность, как «я».

Кришнамурти Для того чтобы понять любую из этих проблем, нам надо обладать очень спокойным умом, очень тихим умом, чтобы ум мог смотреть на проблему, не вмешивая никаких идей или теорий, не отвлекаясь ничем. Вот одна из наших трудностей – мысль, становящаяся фактором отвлечения. Когда я хочу понять, рассмотреть что-то, я не должен размышлять о нём – я должен смотреть на него. Как только я начинаю размышлять, как только у меня появляются идеи, мнения о нём, я уже нахожусь в состоянии отвлечения внимания, смотрю мимо той вещи, которую должен понять. Так, при наличии проблемы мысль становится отвлекающим фактором – мысль, являющаяся идеей, мнением, суждением, сравнением, – а это мешает нам смотреть и, таким образом, понимать и решать проблему. К сожалению, для большинства из нас мысль стала неимоверно важна. Вы говорите: «Как могу я существовать, жить не мысля? Как могу я оставлять свой ум пустым?» Иметь пустой ум означает для вас находиться в состоянии ступора, идиотии, и ваша инстинктивная реакция – отвергнуть это состояние. А ведь несомненно, что ум, который совершенно спокоен, ум, который не отвлекается своими собственными мыслями, ум, который открыт, – такой ум может смотреть на проблему очень прямо и очень просто. И эта способность смотреть на свои проблемы, не отвлекаясь ничем, – вот единственное решение. Для этого и должен существовать тихий, спокойный ум.
Такой ум – не результат, не конечный продукт духовной практики, медитации, самоконтроля. Он возникает не благодаря какой-то форме дисциплины, или принуждения, или сублимации; он возникает без всякого усилия «я», мысли; он возникает, когда я понимаю весь процесс мышления – когда я вижу факт, ни на йоту не отвлекаясь от него. В этом состоянии полного покоя ума, который совершенно тих, появляется любовь. И одна только любовь может решить все наши человеческие проблемы.

Кришнамурти ум Мы можем видеть целиком весь процесс всего этого: мотивация, желание результата, цели, приспособление к образцу, желание быть в безопасности в погоне за образцом – всё это просто дви­жение от известного к известному, всегда в пределах процесса ума, заключающего себя в свои собственные рамки.
Джидду Кришнаурти "Первая и последняя свобода"

поиск свобода Кришнамурти Свободы нет, если вы ищете результат, ибо вы привязаны к этой цели. Вы можете быть свободным от прошлого, но будущее вас держит – не свобо­да и это.
*Джидду Кришнамурти "Первая и последняя свобода".

бог Кришнамурти Бог – не просто вещь для обмена: я делаю это, а вы даёте мне то.
Джидду Кришнамурти "Первая и последняя свобода"

поиск истина Кришнамурти ум Когда ум ищет истину, истину, о которой он читал в кни­гах, эта «истина» является проекцией самого ума; ведь в этом случае ум просто ищет известное, более удовлетворяющее его известное, чем предыдущее.
Джидду Кришнамурти "Первая и последняя свобода"

кризис Кришнамурти человечество идея Раньше в основе кризисов всегда лежала эксплуатация вещей или людей; сегодня можно говорить об эксплуатации идей, что куда более пагубно и опасно, ведь эксплуатация идей несёт такие опустошения, такие разрушения. Сегодня мы знаем о силе пропаганды, и это одно из величайших бедствий, которые только могут произойти, – использование идей для трансформации человека. Именно это и происходит сегодня в мире. Человек не важен – важными стали идеи, системы. Человек не имеет больше никакого значения.
Джидду Кришнамурти "Первая и последняя свобода"

поиск Кришнамурти ум Надо прежде всего видеть необыкновенно коварную активность «я», ума, надо осознать свои идеи, веры, умозрения, и все их отбросить, так как они на самом деле обман и иллюзия, разве не так? Другие, может быть, и имели опыт реальности; но если вы не имели этого опыта, какой смысл пускаться в умозрения на сей счёт или воображать, что в вашем существе таится нечто реальное, бессмертное, божественное? Эти вещи по-прежнему находятся внутри поля мысли, а всё, что проистекает из мысли, обусловлено, связано временем, памятью; следовательно, это не реальность.
Джидду Кришнамурти "Первая и последняя свобода"

время Кришнамурти Человек, полагающийся на время как на средство, с помощью которого он может обрести счастье или раскрыть истину или Бога, просто обманывает сам себя; он живёт в неведении и потому в конфликте.
Джидду Кришнамурти "Первая и последняя свобода"

Кришнамурти символы ум проекции Объекты, к которым я стремлюсь, представляют собой проекцию ума как символы, из которых он извлекает ощущения. Слово «Бог», слово «любовь», слово «коммунизм», слово «демократия», слово «национализм» – всё это символы, которые дают ощущения уму, и поэтому ум цепляется за них.
Джидду Кришнамурти "Первая и последняя свобода"

желание Кришнамурти Желание есть ощущение, соединённое с объектом его достижения.
Джидду Кришнамурти "Первая и последняя свобода"

страх Кришнамурти Что есть страх? Страх может существовать только в отношении к чему-то, не в изоляции. Как я могу бояться смерти, как я могу бояться чего-то, чего я не знаю? Я могу бояться только того, что знаю. Когда я говорю, что боюсь смерти – боюсь ли я на самом деле того незнаемого, что есть смерть, или я боюсь потерять то, что я знал? Мой страх – это не страх смерти, но потери моей связи с вещами, принадлежащими мне. Мой страх всегда соотносится со знаемым, а не с незнаемым.
Джидду Кришнамурти "Первая и последняя свобода"

цитаты Кришнамурти мысль идея Идея – всего лишь кристаллизация мысли как символа, и усилие жить согласно символу вызывает противоречие.
ЗНАНИЕ. Джидду Кришнамурти «Первая и последняя свобода»

цитаты знание Кришнамурти Ваше знание – это вещь, в которой происходит процесс, подобный процессу желания в действии.
ЗНАНИЕ. Джидду Кришнамурти «Первая и последняя свобода»

цитаты знание Кришнамурти ...чем больше ум отягощён знанием, тем менее способен он к пониманию.
Не знаю, задумывались ли вы когда-либо над проблемой приобретения знания – разве знание, в конце концов, помогает нам любить, освобождаться от тех качеств, которые производят конфликт в нас самих и с нашими соседями; разве знание освобождает ум от честолюбия? А ведь честолюбие – это одно из тех качеств, которые в конечном счёте разрушают взаимоотношения, восстанавливают человека против человека. Если бы мы хотели жить в мире друг с другом, честолюбие, несомненно, должно было бы полностью кончиться – и не только политическое, экономическое, общественное честолюбие, но и гораздо более тонкое и пагубное честолюбие, духовное честолюбие – честолюбивое стремление быть кем-то или чем-то. Возможно ли уму когда-либо освободиться от процесса накопления знания, от этого желания знать?
Очень интересно наблюдать, какую необыкновенно сильную роль играют в нашей жизни две эти вещи, знание и вера.
ЗНАНИЕ. Джидду Кришнамурти «Первая и последняя свобода»

цитаты бог Кришнамурти вера В мои намерения входит показать, что до тех пор, пока мы не поймём процесс желания в форме веры, должен будет существовать раздор, должен будет существовать конфликт, должно будет существовать горе и человек человеку будет волк, – что мы и видим каждый день. А если я пойму, если я осознаю, что процесс желания принимает форму веры, которая является выражением жажды внутренней безопасности, тогда моя проблема будет состоять не в том, чтобы верить в то или иное, а в том, чтобы освободиться от желания безопасности. Может ли ум быть свободен от желания безопасности? Вот проблема – а не во что верить и как сильно верить. Вера – это только выражение внутренней жажды психологической безопасности, уверенности хоть в чём-то – когда всё так неверно в этом мире.
ВЕРА. Джидду Кришнамурти «Первая и последняя свобода»

цитаты бог Кришнамурти вера Если вы присмотритесь, вы увидите: одной из причин желания принять веру является страх. Если бы у нас не было веры, что бы произошло с нами? Не слишком ли мы напуганы тем, что с нами могло бы произойти? И не является ли принятие веры тщательным сокрытием страха – страха быть на самом деле ничем, быть пустым? Бегство от страха – страха пустоты, страха одиночества, страха стагнации, страха не достичь, не добиться, не иметь успеха, не быть, не стать кем-то или чем-то – вот, несомненно, одна из причин, почему мы так горячо и жадно принимаем веру. А разве путём принятия веры мы поймём самих себя? Наоборот. Вера, религиозная или политическая, очевидно, препятствует пониманию самих себя. Она действует как ширма, сквозь которую мы смотрим на самих себя. А можем ли мы смотреть на самих себя без веры? Если мы устраним веру – множество вер, которыми мы опутали себя, – останется ли что-нибудь, через что смотреть? Если у нас не будет вер, с которыми мы идентифицировали себя, тогда ум, не идентифицируя себя ни с чем, окажется способен смотреть на себя как есть – и это-то, несомненно, и будет началом понимания самого себя.
ВЕРА. Джидду Кришнамурти «Первая и последняя свобода»

цитаты действие Кришнамурти ... разве идея вызывает действие? Разве сначала у вас возникает идея, а потом вы действуете? Или сначала происходит действие, а затем, из-за того что действие создаёт конфликт, вы выстраиваете вокруг него идею? Действие ли создаёт деятеля или сперва появляется деятель? Очень важно открыть, что возникает сначала.
ДЕЙСТВИЕ И ИДЕЯ. Джидду Кришнамурти «Первая и последняя свобода»

цитаты поиск Кришнамурти счастье Что — что ищет большинство из нас? Что — что каждый из нас хочет? Нам, несомненно, важно выяснить: что именно мы ищем, что именно мы пытаемся открыть? Вероятно, большинство из нас ищет какого-то счастья, какого-то мира и покоя; в мире, объятом смятением, войнами, раздором, борьбой, мы хотим убежища, в котором могли бы вкусить немного мира. Думаю, вот этого и хочет большинство из нас.
Так ищем ли мы счастья – или мы ищем удовлетворения, какого-то удовлетворения, из которого надеемся извлечь счастье? И прежде чем отдать все силы ума и сердца на поиски, требующие немалой серьёзности, внимания, размышлений, забот, мы должны выяснить, не правда ли, что именно мы ищем – счастья или же удовлетворения.
ЧТО МЫ ИЩЕМ? Джидду Кришнамурти «Первая и последняя свобода»