@Obormonster, поэтому не буду писать в его бложик, хоть блеклист и отлетел, и напишу сюда: @ArkanoiD, почему тебе так важно его переубедить? Я понимаю, что со стороны бывает непонятно, зачем люди идут на транзишен — хуле там, мне и самому это не очень понятно. Но если уж человек решил, то, может, ему понятнее, чем тебе?
И не надо ссылаться на меня. Я-то, по своим причинам, ничего подобного не делаю. Но я никак не уполномочено говорить от имени всех транс* людей и никогда никого не буду отговаривать от перехода.
Я, помнится, было зобанено у И не надо ссылаться на меня. Я-то, по своим причинам, ничего подобного не делаю. Но я никак не уполномочено говорить от имени всех транс* людей и никогда никого не буду отговаривать от перехода.
– Куда спешишь, Морин? – спросила её соседка.
– Иду в Голуэй, – ответила Морин.
– Осторожней, – поправила её соседка. – Надо говорить “Иду в Голуэй, с Божьей помощью”.
– Чушь собачья, – ответствовала Морин, – я иду в Голуэй, и всё тут.
Бог, услышав это, жестоко разгневался. Он превратил бедную женщину в лягушку, и поместил её в болото, меж тысяч прочих лягушек, и оставил её там на семь долгих, долгих лет. Всё, что она слышала или могла произнести за эти ужасные годы, было “Бре-ке-ке-ке-ке, бре-ке-ке-ке-ке”, иногда прерываемое классическим “Ква, ква, ква!” Всё вокруг было мрачно и сыро, будто сцена из Эдгара По, и есть ей приходилось одних только мух.
“Как же это всё достало”, думала она то и дело, каждым унылым ненастным днём.
Через семь лет Бог смилостивился и позволил Морин вновь принять человеческий облик. Она немедленно выбралась из болота, выстирала одежду, и развесила её на ветвях орешника. Когда всё высохло, женщина оделась и вновь отправилась в путь.
– Куда спешишь, Морин? – спросила её другая соседка.
– В Голуэй, – ответила Морин, – ну или обратно в то чёртово болото с лягушками.