– Уважаемая Антонина Ивановна! – медленно, с паузами, с расстановками вкрадчиво и нежно проворковал Горбалюк, глядя прямо в глаза своей бывшей начальнице, от всей души наслаждаясь этим мгновеньем и всеми силами стараясь растянуть его, продлить как можно дольше. – Вы женщина деловая,.. (Маленькая пауза) ...и, соответственно, предложение у меня к Вам… (Опять маленькая пауза) ...тоже чисто деловое. (Пауза.) Ничего личного! (Пауза.) Так вот. (Пауза.) Суть этого предложения такова (Длинная пауза.) Я хочу… (Очень длинная пауза) ...трахнуть Вас прямо здесь и прямо сейчас!! (Длинная пауза.) За миллион долларов… В задницу! – после еще одной паузы, последней и заключительной, добавил он, вспомнив слова из песни.
Женщина смертельно побледнела.
– Вы… ппьяны?.. – каким-то свистящим, зловещим полушепотом прошипела она, чуть приподымаясь из-за стола, подаваясь вперед и тоже глядя на Горбалюка в упор. – Немедленно покиньте мой кабинет!! Вы уволены! – рука ее потянулась к кнопке селекторной связи.
Горбалюк молча бросил на стол кейс и распахнул его. Рука Антонины Ивановны замерла на полпути. Рот приоткрылся.
– Что это? – растерянно, словно про себя, тихо пробормотала она, уставясь внутрь кейса и явно не в силах оторвать взгляд от его содержимого.
– Миллион долларов, – так же тихо и медленно ответил Горбалюк, впившись в нее взглядом и прямо-таки пожирая ее глазами. Он чувствовал себя так, словно уже, в этот самый момент, её имел. Трахал! Ебал!! Причем всеми возможными способами и во все места одновременно. Во все дырки!! Да так, собственно, оно и было. Одно мгновенье ему показалось даже, что он сейчас прямо кончит! Настолько нестерпимым, острым и сладким было наслаждение. На секунду всё вокруг поплыло.
– Откуда это у Вас? – Антонина Ивановна всё никак не могла оторвать взор от упакованных в целлофан пачек.
– Не важно. Ну, так, как?
Лицо Антонины Ивановны пошло красными пятнами и как-то разом подурнело и утратило всю свою холеную надменность.
Всё! – подумал Горбалюк, с презрением на нее глядя. – Теперь ты шлюха. Даже если и откажешься.
Женщина часто и прерывисто задышала. Потом судорожно сглотнула и с трудом медленно подняла глаза на стоявшего у самого стола Горбалюка.
– Я... Я… Я даже не знаю… Это так… неожиданно…
Она опять перевела взгляд на доллары. Потом на Горбалюка. На доллары. Опять на Горбалюка.
– Как это «здесь»?.. А если вдруг войдут?..
Горбалюк молчал, с усмешкой её разглядывая. Антонина Ивановна глубоко вздохнула и попыталась взять себя в руки. Потом решительным и резким движением нажала на кнопку селектора.
– Да, Антонина Ивановна? – раздался в динамике встревоженный голос секретарши.
– Я занята! Пока Горбалюк не выйдет, в кабинет пусть никто не заходит!
– Хорошо, Антонина Ивановна, – с видимым удивлением ответила явно сбитая с толку секретарша.
Антонина Ивановна отключила связь и повернулась к Горбалюку. Она уже полностью успокоилась и пришла в себя. (Быстро! – с еще большим презрением подумал Горбалюк. – Недолго же ты ломалась. «Недолго музыка играла…»! «Путана, путана, путана!..» Чего-то у меня настроение сегодня какое-то песенное…)
– Хорошо! – холодно сказала Антонина Ивановна, не отводя глаз от Горбалюка. – Где, на столе?
– В смысле, дать? – уточнил Горбалюк. – Так Вы согласны? В задницу?
– Да, я же сказала! – еле сдерживаясь, отрывисто ответила женщина.
– Замечательно! – Горбалюк небрежным движением захлопнул кейс и взял его в руку. – Всего хорошего!
– Что это значит!? – лицо Антонины Ивановны стало пунцовым.
– Я передумал, – Горбалюк повернулся и не оглядываясь, вышел из кабинета. – Пожалуйста, проходите, – доброжелательно кивнул он в предбаннике какой-то томящейся там в ожидании незнакомой девице. – Антонина Ивановна уже освободилась.
