Василия Шукшина связывала крепкая дружба с актером Георгием Бурковым. Вот как Георгий Иванович размышлял о войне в своих дневниках:
“Победа в Великой Отечественной окончательно развалила русских. И, естественно, позволила большевикам держаться до сих пор. Ведь Победа дала право думать, что путь правильный: лагеря, соц. реализм и пр. И бескультурье. Падение в будку. Мы выбрали “родное” рабство, рассчитывая на то, что у коммунистов оттает сердце. Дураки! Мы ввергли себя в большую глупость и униженность.
Дело еще вот в чем: война не дает повод для геройства ни с той, ни с другой стороны. Война — это грязь и убийство на самом дне сознания. Геройство создают идеологические подонки. Выбор между двумя фашизмами. Что может быть мучительней?! Но я никогда не скажу, что выбор был сделан правильный. Раб на выбор не способен. Такова судьба. Раба”.
Когда Юрий Никулин в фильме “Бриллиантовая рука” говорит милиционеру: “С войны не держал боевого оружия” — это чистая правда, а не просто по сценарию. Сержант Никулин прошел всю войну в артиллерии ПВО, был награжден медалями “За оборону Ленинграда” и “За боевые заслуги”. О своей войне он подробно рассказал в книге “Почти серьезно”. Вот небольшая выдержка из нее:
“Начинается обстрел. Ты слышишь орудийный выстрел, потом приближается звук летящего снаряда. Сразу возникают неприятные ощущения. В те секунды, пока снаряд летит, приближаясь, ты про себя говоришь: “Ну вот, это все, это мой снаряд”. Со временем это чувство притупляется. Уж слишком часты повторения.
Но первого убитого при мне человека невозможно забыть. Мы сидели на огневой позиции и ели из котелков. Вдруг рядом с нашим орудием разорвался снаряд, и заряжающему осколком срезало голову. Сидит человек с ложкой в руках, пар идет из котелка, а верхняя часть головы срезана, как бритвой, начисто.
Смерть на войне, казалось бы, не должна потрясать. Но каждый раз это потрясало. Я видел поля, на которых лежали рядами убитые люди: как шли они в атаку, так и скосил их всех пулемет. Я видел тела, разорванные снарядами и бомбами, но самое обидное — нелепая смерть, когда убивает шальная пуля, случайно попавший осколок...”
Честно, без пафоса и победобесия…
До 1965 года 9 мая не было празднично-выходным днем. Уж очень свежа была память об ужасах войны.
Сергей Талк:
Трагедия современного 9 мая заключается в том, что после него наступает десятое. И каждый остаётся при своём: немцы с мерседесами и автобанами, а россияне — с нищетой и дорогами типа "немец пролетел".
Nasha Canada:
Они придумали 41-й год, чтобы не вспоминать про 39-й. Они придумали Великую отечественную, чтобы не вспоминать про Вторую мировую. Они придумали бандеровецев, чтобы не вспоминать про власовцев. Они придумали еще много чего, чтобы не вспоминать о собственных преступлениях!
“Победа в Великой Отечественной окончательно развалила русских. И, естественно, позволила большевикам держаться до сих пор. Ведь Победа дала право думать, что путь правильный: лагеря, соц. реализм и пр. И бескультурье. Падение в будку. Мы выбрали “родное” рабство, рассчитывая на то, что у коммунистов оттает сердце. Дураки! Мы ввергли себя в большую глупость и униженность.
Дело еще вот в чем: война не дает повод для геройства ни с той, ни с другой стороны. Война — это грязь и убийство на самом дне сознания. Геройство создают идеологические подонки. Выбор между двумя фашизмами. Что может быть мучительней?! Но я никогда не скажу, что выбор был сделан правильный. Раб на выбор не способен. Такова судьба. Раба”.
Когда Юрий Никулин в фильме “Бриллиантовая рука” говорит милиционеру: “С войны не держал боевого оружия” — это чистая правда, а не просто по сценарию. Сержант Никулин прошел всю войну в артиллерии ПВО, был награжден медалями “За оборону Ленинграда” и “За боевые заслуги”. О своей войне он подробно рассказал в книге “Почти серьезно”. Вот небольшая выдержка из нее:
“Начинается обстрел. Ты слышишь орудийный выстрел, потом приближается звук летящего снаряда. Сразу возникают неприятные ощущения. В те секунды, пока снаряд летит, приближаясь, ты про себя говоришь: “Ну вот, это все, это мой снаряд”. Со временем это чувство притупляется. Уж слишком часты повторения.
Но первого убитого при мне человека невозможно забыть. Мы сидели на огневой позиции и ели из котелков. Вдруг рядом с нашим орудием разорвался снаряд, и заряжающему осколком срезало голову. Сидит человек с ложкой в руках, пар идет из котелка, а верхняя часть головы срезана, как бритвой, начисто.
Смерть на войне, казалось бы, не должна потрясать. Но каждый раз это потрясало. Я видел поля, на которых лежали рядами убитые люди: как шли они в атаку, так и скосил их всех пулемет. Я видел тела, разорванные снарядами и бомбами, но самое обидное — нелепая смерть, когда убивает шальная пуля, случайно попавший осколок...”
Честно, без пафоса и победобесия…
До 1965 года 9 мая не было празднично-выходным днем. Уж очень свежа была память об ужасах войны.
Сергей Талк:
Трагедия современного 9 мая заключается в том, что после него наступает десятое. И каждый остаётся при своём: немцы с мерседесами и автобанами, а россияне — с нищетой и дорогами типа "немец пролетел".
Nasha Canada:
Они придумали 41-й год, чтобы не вспоминать про 39-й. Они придумали Великую отечественную, чтобы не вспоминать про Вторую мировую. Они придумали бандеровецев, чтобы не вспоминать про власовцев. Они придумали еще много чего, чтобы не вспоминать о собственных преступлениях!
