К концу 2133 года кое-кому из самых опытных знатоков человеческой истории стало понятно, что «Раманский бум» грозит землянам бедой. Над блаженным урчанием толп, целыми миллионами пополнявших благополучные средний и высший классы, возвысились тревожные выкрики, сулившие грядущую экономическую катастрофу. Требований немедленно сбалансировать бюджеты и сократить кредиты на всех экономических уровнях не слышал никто. Напротив, усердствующие правительства отдавали массам все больше и больше власти, попадавшей в руки тех, кто успел забыть слова «подожди», «потише» и «нет».
Финансовая экономика не нуждалась в рабочих, и механизация загоняла средний класс в гонку по нисходящей. Если робот мог все делать приемлемо и дешевле, робот получал твою работу. Конкурировать приходилось с машинами. Те даже производили приборы, которые требовались, чтобы конкурировать с ними и друг с другом. Если ты был дешевле машины, тебе хватало на еду. С трудом. Мы всегда думали, что робоапокалипсис наступит в виде флотилий дронов-убийц, боевых механизмов размером с дома и терминаторов с красными глазами. А на самом деле его предвестниками были механизированные кассы в местном «Экстра» и на алкостанциях; онлайновые банки; беспилотные такси; автоматические системы оказания медпомощи в госпиталях. Боты один за другим приходили и заменяли нас.
«В прошлом веке люди платили за то, чтобы их головы заморозили после смерти, надеясь на воссоздание в будущем. Теперь у них нет гражданских прав — своды законов никогда не были рассчитаны на то, что смерть — это обратимый процесс. Далее, как быть с вами, ребята, если вы перестанете запускать Боба? Если соберетесь выйти из коллективного борганизма? А если потом захотите присоединиться обратно?» Он поднимает руку и растирает себе лоб. «Простите. Я в последнее время сам не свой». На его лице мелькает кривая, немного маниакальная ухмылка. «Я целую вечность втолковывал Джанни, что надо начать с нового юридического определения понятия личности. Такого, с которым будет ясно, например, как быть с корпорациями, наделенными самоосознанием, или с теми, кто отделился от групповых сознаний. Вот мы пытаемся разобраться, как быть с искусственным интеллектом — а как быть с искусственной тупостью? А с выгруженными и заново воплощенными? И так далее, и тому подобное. Какие у них у всех права? Религиозно настроенный народ уже сейчас вовсю развлекается с вопросами о личности — так почему мы, трансгуманисты, обо всем этом еще не задумались?»
«Кто я и что я означаю?» бессвязно бормочет Манфред. «Пучок распространяющихся древ решений? фрактальная компрессия? Просто куча синапсов, смазанных дружественными эндорфинами?..»
Там можно купить все, что угодно, от латунной решетки для камина до антикварного CD-проигрывателя, но большая часть товара здесь ничем не отличается от мусора из интернет-магазинов — некоторые выставленные тут предметы японо-шотландской культуры могли бы занять почетное место в музее эклектики в аду.
Вторая попытка купить китайские беспроводные наушники а-ля эйрпод увенчалась частичным успехом.
С первыми частичный успех в том, что работало только одно ухо и то минут пять, а второе подавало признаки жизни только в зарядке. Новые работают в обеих ухах, но выдают не стерео, а даже трудно сказать что. При переводе звука в левый канал играют всё равно оба, а в правый — тоже, но левый играет громче.
И микрофон — ни одной беспроводной гарнитуры мне не попалось с хорошим микрофоном.
Зато обычные китайские проводные за копейки и звучат (некоторые) сносно, и собеседник слышит хорошо. Учитывая, что они у меня как расходный материал — на велике кататься — соотношение у проводных цены и качества переплёвывает всё, что я вообще держал в руках. Самое важное в них, что даже сдёрнув и намотав случайно на колесо — выбросил, тут же вытащил запасные и поехал дальше. Но вот бегать с проводами уже как-то совсем неудобно.
За завтраком в ресторане отеля Манфред решает, что пришла пора сделать кое-что необычное. Он на некоторое время сделает себя богатым. Это перемена — поскольку обычно его профессия состоит в том, чтобы делать богатыми других. Манфред не верит ни в дефицитность, ни в игры с нулевой суммой, в которых если кто-то выигрывает, то кто-то другой обязательно проигрывает, ни в конкуренцию. Его мир движется слишком быстро и слишком насыщен информацией, чтобы там находилось место играм за установление иерархии, в которые так любят играть приматы. Однако сейчас он в таком положении, когда хочется сделать что-то радикальное, например — стать временным миллиардером и прикончить бракоразводный процесс одним махом, как коварный осьминог-бухгалтер избегает хищника, исчезнув в облаке собственных чернил.
Манфред заходит на посадку в Европе. Аэропорт — варварское великолепие эпохи заката ядерного века: сплошь хромированный блеск и переплетение траволаторов. Он проносится сквозь таможенный контроль и идет по длинному, гулкому залу прибытия, пробуя местные медиаканалы. Сейчас ноябрь, и похоже, что в своих бессмысленных и беспощадных попытках использовать сезонный подъем, чтобы обратить на себя внимание и искоренить Проблему Рождества, владельцы корпораций устроили показательный геноцид плюшевых Санта-Клаусов и фей. Военное преступление в магазине игрушек: каждые несколько метров с потолка свисают обмякшие тела, чьи конечности время от время дергаются в конвульсиях аниматронной смерти. Современные корпорации, становящиеся все более и более автоматизированными, не понимают, что такое смертность, думает Манфред, проходя мимо матери, которая успокаивает ревущих детей. Когда имеешь дело с людьми и пасешься на их кошельках, собственное бессмертие — помеха. Биомашины их кормят, а корпорации не способны понять одну из главных сил, которая теми движет. Рано или поздно нам придется что-то с этим сделать, говорит он про себя.
Даже вооруженное до зубов полицейское государство не может постоянно использовать грубую силу против каждого из своих подданных. Меметический контроль тоньше: подкрашенное розовым отражение реальности, данной нам в ощущениях, и заразный страх перед угрожающими альтернативами. Всегда существовали те, кому доверено преобразовывать информационную конфигурацию, но на протяжении большей части истории никто не имел дела с ее упрощением.
С приходом нового тысячелетия все изменилось. Мы превзошли самих себя, ступили на территории за пределами человеческого понимания. Порой даже в обычном пространстве ландшафт оказывался настолько прихотлив, что наш рассудок просто не мог его охватить. Иногда сами координаты уходили в измерения, непредставимые для мозгов, приспособленных драться и спариваться в допотопной саванне. Слишком многое ограничивает нас со всех сторон. Самые устойчивые философские основы бескорыстия рушатся под натиском грубых эгоистических императивов спинного мозга. Изящные и стройные уравнения предсказывают поведение квантового мира, но не помогают его объяснить. За четыре тысячи лет мы даже не смогли доказать себе, что реальность существует вне наблюдателя.
Я для фотостудии сделал робота, соединив на гуглескриптах таблицы, календарь и вконтакте. Со статистикой на смайликах.
Первая версия контактного бота очень сильно ругалась. Обзывала пользователя «бесполезный мешок с костями» и прочими эпитетами из раздела «кожаные ублюдки, ненавижу свою работу». Последующие пришлось сделать более девочко-дружелюбными.
В процессе написался сам собой сервис медалек/ачивок. Пришлось написать эстафету, потому как гуглескрипты имеют ограничение на время исполнение скрипта. Да и ждать, пока зальются равы надо час–полтора, лучше делать проверку по таймеру каждые минут пятнадцать. Получилось около двадцати файлов со скриптами в одной таблице.
— Можно снять ваш большой красивый зал для нашего концерта?
— Да, только зрителей не больше двадцати человек, чтоб очередей не было!
— Куда?
— Ну так это, зима, а у нас одна кабинка на улице.
Побочный эффект от синхронистов в обеих ухах (один канал русский, другой английский) на медфоруме — английский медицинский сериальчег перестал разуметь.
Как синдром верстальщика — буквы вижу, слова вижу, предложения вижу. Но даже прочитав десять раз и все ошибки с опечатками исправив — не понимаю.
А вот что картинка идёт и уровень звука в порядке — это понимаю.
Вы бы доверили обработку своих персональных данных и работу с финансами сайту, который не функционирует должным образом? Вы бы стали доказывать свою дееспособность сервису, инструкции которого невозможно выполнить?
Получаю конверт с новой школьной картой для прохода и питания. В конверте инструкция по регистрации. Первй абзац про детализацию питания, смотрите в личном кабинете на портале petersburgedu.ru. Ладно, я уже понял, что бесполезно ждать, пока они допилят процесс логина до одного клика. Сейчас процесс входа на портал выглядит так: petersburgedu.ru Форма с логин/паролем предваряется текстом «ой, у нас тут письмо, всем теперь заходить через ЕСИА». Если атворизоваться по логину/паролю, портал всё равно сообщит «Ваш личный кабинет теперь доступен только после авторизации через ЕСИА». Ладно, едем дальше.
Второй абзац письмеца в конверте про подписку на СМС и PUSH-уведомления (почему б не SMS и ПУШ-notifications?), услуги и управление лицевым счётом на сайте myschool.spb.ru, сообщается про чат-бот и мобильное приложение под iOS и Android. На самом портале ссылка только на iOS, про чат-бот боюсь даже спрашивать, вдруг это про Телеграм [мессенджер, условно не запрещённый в России, но обязательный к предъявлению патрулям].
Третий абзац: для регистрации в ЛК myschool неоходимо ввести логин (номер карты) и пароль (лицевой счёт). Форма регистрации new-cabinet.myschool.spb.ru требует исключительно номер телефона в качестве пароля. И галку поставить «Регистрируясь в Личном кабинете, я подтверждаю свою дееспособность и даю согласие на обработку своих персональных».
На этом я сломался и пошёл звонить по указанному номеру. Вот, говорю, давайте сразу на запись и попробуем вместе по вашей инструкции зарегистрироваться на вашем портале. Да, говорит девочка на том конце провода, как только портал доделают. Отвечаю, окей, тогда как докажете свою дееспособность, так и поговорим, а пока обращение зарегистрируйте.
Читаю Пользовательское соглашение и спотыкаюсь о частое употребление дееспособности: «Настоящим презюмируется и Пользователь подтверждает, что он имеет право— и дееспособность (правосубъектность, деликтоспособность), достаточную для использования Сервиса на условиях, установленных в Соглашении.» Понятие «деликтоспособность» [из википедии] является элементом дееспособности. Это умное слово здесь является явно избыточным раздуванием канцелярита. И вспоминается поговорка «у кого что болит…» Правосубъектность — быть субъектом правоотношений, то есть, насколько я понимаю юриспруденцию и википедию, даже поражённые в правах являются правосубъектными через представителей.
— Запишите номер обращения, — говорит мне девочка на том конце, — по регламенту ответ будет через сутки и четырнадцать часов.
— Отлично. Пусть теперь тот гений некомпетентности, что писал Вам скрипты, докажет свою дееспособность и сложит двадцать четыре и четырнадцать. Я же считаю подобные объявления оскорблением моих религиозных чувств верующего в разумность людей. Я не буду предоставлять недееспособному сервису свои персональные данные. Скажите, я у Вас первый с таким обращением?
— Нет, к сожалению, далеко не первый…
Жалкое зрелище представлял конгресс врачей в Висбадене! Они без конца торжественно благодарили Гитлера – «спасителя Германии», хотя – как было заявлено – расовый вопрос прояснен еще не до конца, хотя и «чужаки» Вассерман, Эрлих, Нейссер достигли выдающихся результатов. Среди товарищей по расе, «сорасников», так сказать, из моего ближайшего окружения нашлись и такие, кто в этом двойном «хотя» увидел проявление смелости; вот что самое отвратительное в этом деле. Нет, все-таки самое гнусное в том, что я должен постоянно заниматься этими идиотскими расовыми различиями между арийцами и семитами, что я вынужден рассматривать все это кошмарное погружение во мрак, все это порабощение Германии только с одной точки зрения – еврейской. Я воспринимаю это как победу гитлеризма, одержанную лично надо мной, и не хочу мириться с этим.
