Япония
Выдержки из интервью наших ученых, имеющихо опыт работы в чернобыле и побывавших в японии:
Заместитель директора Института проблем безопасного развития атомной энергетики Валерий Стрижов
– Скажите, Валерий Фёдорович, вам удалось побывать на самой аварийной площадке, чтобы оценить ситуацию на месте?
– Нет, к сожалению. Это пожелание японской стороны. В Токио мы встречались с коллегами, чиновниками министерства экономики и торговли....
– А ваше мнение?
– Японцы переживают национальную трагедию – страшный удар цунами, дома снесло, как карточные домики, многие потеряли родных и близких. В таких обстоятельствах трудно принимать решения.
Вообще, у меня сложилось впечатление, что система управления неадекватна ситуации. Наверное, она хороша для нормальных условий, но не годится для тяжёлой аварии, когда нужна мгновенная реакция. Японские коллеги говорили, что они выносят рекомендации, но результатов не знают: слишком длинная, многоступенчатая система согласований. Полномочия по ликвидации аварии передавались из рук в руки – сначала эксплуатирующей компании TEPCO, потом министерству экономики и торговли, и, наконец, ситуацию взял под контроль премьер-министр. Вот после этого работы на площадке несколько активизировались.
– Как в качестве эксперта по тяжёлым авариям вы могли бы оценить действия японских специалистов по десятибалльной шкале?
... если оценивать с точки зрения внешнего управления, особенно в первые дни после аварии, когда им занималась компания TEPCO, то я бы поставил три с минусом или даже двойку. Потеряна площадка, что самое плохое. Первые дни она была чистая, там бы спокойно работали люди, стягивалась бы техника. А после выбросов уже пришлось защищать персонал.
Первый заместитель генерального директора концерна «Росэнергоатом» Владимир Асмолов:
– В чём должна была заключаться миссия нашей делегации?
– Мы приехали с одной целью: предоставить в распоряжение японских коллег весь свой опыт, все знания. За последние 25 лет были проведены сотни экспериментов, созданы расчётные коды, которые моделируют любую нештатную ситуацию. Четверть века мы работали над тем, чтобы такого никогда не повторилось. Но наша помощь по большому счёту оказалась невостребованной. Мы готовы были отдавать, но они не готовы были взять. Ряда неэффективных шагов можно было не предпринимать.
– Но что конкретно можно было сделать иначе?
– Дать электропитание любой ценой. Подтянуть кабель, привезти дизель-генераторы, подогнать военный корабль – всё что угодно, только бы запустить систему охлаждения. Это азбучные истины, которые прописаны во всех инструкциях.
Дальше я стал анализировать систему управления. В такой ситуации самое страшное – это бездействие. На мой взгляд, у японцев слишком медленно работала система управления, нам было вообще непонятно, кто отдаёт распоряжения. В чрезвычайных условиях должен вводиться жёсткий тоталитарный режим управления.
– Какие-то практические предложения вы вносили?
– Когда на площадке повысился радиационный фон, я предложил работать вахтовым методом. Вроде бы прислушались. А вот рекомендация вскрывать крыши не нашла понимания. Взрывов водорода могло быть меньше.
...
– Но она случилась. И сразу возникли разговоры о судьбе ядерной энергетики…
– Может, мои слова покажутся неожиданными, но ядерная энергетика продемонстрировала суперустойчивость. Блоки сами почти двое суток боролись за жизнь, пока люди бездействовали. Корпуса реакторов выдержали и взрывы, и скачки давления и температуры.