Возвратить бы нам те острова и певучие реки,
где корабль из старой рябины с зелёными парусами,
где в кустах за дорогой дракон с золотыми глазами
опускает устало тяжёлые сонные веки.
Где из веток и лент можно выстроить сказочный замок,
где у каждого камня — и имя, и метка на карте,
где апрель начинается даже немножечко в марте,
где в ручье под мостом по ночам можно встретить русалок,
а крылатые змеи с собачьими головами
прилетают в грозу к одинокой сосне на опушке,
где у самой излучины, в роще, в забытой избушке,
прячет старая ведьма горшок с колдовскими словами.
А за дальним холмом то огни, то как будто хохочет,
и не нужно усилий и снов, чтобы в сказку поверить:
отпечатки трехпалые лап небывалого зверя
я своими глазами видала в дорожной пыли у обочин.
И всё же у марципановых человечков есть выбор: гораздо лучше, когда тебя начинают есть с головы, нежели когда сначала откусывают ноги. И уберите наконец этот крем! Он закрывает мне обзор.
«Пусть Империя шагает вперед, а мы закроем дверь, поднимемся на самый верх нашей башни из слоновой кости, на самую последнюю ступеньку, поближе к небу. Там порой холодно, не правда ли? Но не беда! Зато звёзды светят ярче, и не слышишь дураков» (Флобер)